— Продолжишь и окажешься на этом столе с раздвинутыми ногами вместо следующего блюда! — пригрозил он. Ой, как страшно!

— Мои истошные вопли испортят всем аппетит! — Я же не хихикала, это ведь глупо и я так никогда не делаю? Или уже делаю? Я рассеянно скользнула взглядом по присутствующим и зависла. О-о-ох, ты, черт возьми-и-и! Да мы с деспотом со своими ласками и публичными заигрываниями здесь чертовы детсадовцы. То есть, конечно, к главному все еще не перешли, но похоже, что до этого немного осталось.

И между прочим синие девчонки с крыльями давно закончили, и теперь в центре зала танцевали мужчины. Красивые. Голые. Совсем. Даже без побрякушек в стратегически важных местах. Нечто вроде местного аналога танца с кинжалами.

— Ничего себе! — непроизвольно вырвалось у меня, и в следующий момент Грегордиан запустил пятерню в мои волосы и бесцеремонно развернул к себе.

— Еще раз пристально посмотришь на член хоть одного из них, и я оттрахаю тебя до потери сознания прямо на этом столе! — ну вот и архонт во всей красе с его неизменными угрозами.

— Вообще-то искусство для того и существует, чтобы им любоваться! — возразила я.

— Да неужели? Обещаю трахать тебя с таким искусством, что все залюбуются! — Гад деспотичный! Ладно.

— Я смотрела так, потому что тревожусь!

— М-м-м?

— С их стороны это как-то очень… — мой уже изрядно опьяненный мозг забуксовал, вспоминая нужное слово, — беспечно!

— Что ты имеешь в виду? — приподнял бровь деспот.

— Махать всеми этими острющими лезвиями возле… самого дорогого! — пояснила я непонятливому мужчине и скосила глаза на танцующих, но заработала тут же за это легкий укус в подбородок.

— Этот танец призван демонстрировать красоту тела, ловкость и умение воинов, Эдна. Каждый должен уметь его исполнять!

— И ты тоже умеешь? — мои губы так и расползались сами собой в улыбке.

— Лучше чем кто-либо, как и многое другое! — Заносчивая самовлюбленная задница! — Сомневаешься? Мне выйти туда и доказать тебе обратное?

— Было бы неплохо, — я только что не облизнулась, представляя это зрелище, но едва Грегордиан поднялся и задрал свою рубашку, намереваясь ее стянуть, тут же вцепилась в его руку: — Нет-нет-нет! Стоп! Стриптиз отменяется. По крайней мере прилюдный!

Постояв секунду неподвижно, он медленно наклонился ко мне и выглядел ни капли не дружелюбным.

— Ты только что запретила мне раздеться, женщина?

Ой. Похоже кто-то много выпил и зарвался!

— Я… — да пошло оно! — Я не хочу, чтобы другие женщины пялились на тебя, когда ты станешь трясти тут своими… всем, короче!

— Вот, значит, как? — ехидно прищурился деспот. — Тогда выбирай — или я иду и танцую проклятый танец, или ты поднимаешь свою задницу с этого стула и мы идем трахаться всю ночь.

Вот же наглая манипулирующая озабоченная скотина! Но всю ночь? Звучит, однако…

— Второй вариант! — я поднялась и тут же поняла, что мои ноги живут слегка своей жизнью. — Только тебе придется меня тащить!

Грегордиан вопросительно поднял темную бровь, окидывая меня быстрым изучающим взглядом.

— Не может быть, что все так плохо, — усмехнулся он.

— Потому что все наоборот — очень хорошо! — и, поймав волну у себя в голове, я сделала несколько уверенных шагов. А может, мне так казалось.

— Понятно, — только и пробурчал деспот, перед тем как молниеносно перекинуть меня через плечо и зашагать к выходу. Плохая-плохая-плохая идея!

— Поставь на ноги! — но или он меня не слышал, или игнорировал. Тогда, ощутив, что весь мой ужин в полушаге от того, чтобы меня покинуть, я сильно ущипнула Грегордиана за ягодицу, не забыв ее, само собой, нахально облапать.

— Эдна! — рыкнул предупреждающе мужчина, и к тому времени мы оказались в одном из коридоров.

— Переверни меня обратно и желательно где-то на свежем воздухе! — взмолилась я и, как ни странно, в следующую секунду стояла у стены, придерживаемая Грегордианом.

— Свежий, говоришь, — мужчина на секунду задумался. — Тогда нам в другую сторону. Насколько хорошо ты способна передвигаться?

— Я прекрасно передвигаюсь! — я бодро потопала по коридору.

— Я понял уже это, — хмыкнул деспот, ловя меня у противоположной стены и разворачивая в другую сторону.

Какое-то время мы брели по коридорам, которые стали совсем пустынными под конец пути. Кроме того что Грегордиан крепко держал меня за плечи, больше нигде не прикасался, и вообще его совсем недавний похотливый режим будто выключился. И я бы соврала, если бы сказала, что меня это слегка не разочаровывает. Уж мое-то опьяненное воображение нарисовало мне дикий и необузданный секс прямо у стены в первом же относительно тихом местечке. Но с другой стороны, идти вот так, плотно прижавшись к его теплому боку и ощущая затылком мощное плечо, было настолько комфортно, что я, пожалуй, готова так бродить по этому замку хоть всю ночь. И даже не спросила бы, есть ли у нашей прогулки конечная цель. Пока шли, меня, кажется, слегка попустило, но, когда оказались перед обычной тут крутой лестницей, я невольно застонала. Это же какое-то издевательство. Грегордиан все так же молча подхватил меня на руки уже нормальным образом и взбежал несколько пролетов без остановки. Поставив меня перед высокой полукруглой сверху дверью, он проделал эту местную штуку с прикладыванием руки. Засветившиеся знаки были цвета сочной молодой зелени, и замок пару секунд «раздумывал», нужно ли нас пускать, и только потом мягко щелкнул.

— Ты хотела свежий воздух, — негромко сказал Грегордиан, чуть подталкивая меня в какое-то темное загадочное пространство, заполненное ритмичным мерцанием. — Мне же все равно, где я тебя получу. Здесь или в моей постели, главное быстрее.

— Вот если опустить две последние фразы, то ты прозвучал почти романтично, — пробормотала, в восхищении рассматривая небольшой, но совершенно потрясающий сад, в котором мы очутились. — Не говоря уже о том, что вообще привел меня сюда. Боже-е-е!

Это сад разительно отличался от райских золоченных кущей бывшего Фир Болга. Не знаю почему, но от этого места исходила аура интимности, чего-то, бывшего очень личным. Деревья, что росли здесь, были невысокими, но очень раскидистыми. Их густые кроны смыкались практически над самыми нашими головами и сплошь были усеяны огромными цветами, напоминающими сложной формой полупрозрачные орхидеи. Они светились, но не равномерно, а будто волнами, становясь то очень яркими, то почти исчезали в темноте и, свешиваясь вниз под собственной тяжестью, казались просто парящими в воздухе. Когда свечение достигало минимума, сквозь густой купол ветвей и листьев отчетливо просвечивало небо, усыпанное яркими звездами и царящей над ними луной. И эта смена потрясающей красоты, порожденной землей, которой можно коснуться, всего лишь протянув руку, была завораживающей, почти сказочной.

— Тебе нравится, — пусть в голосе Грегордиана не прозвучало вопроса — столь обычное для него утверждение, но мне почудилось за ним не самоуверенность, типа, ну кто бы сомневался, что так и будет. Нет. Ему было важно, чтобы моя реакция была именно такой. И даже если это какой-то глюк моего опьяненного мозга, я собираюсь верить в него… хотя бы сегодня. Развернувшись, я просто кивнула, чувствуя себя непонятно почему смущенной от неподвижности Грегордиана. Он стоял и смотрел на меня в этом окатывающем волнами свечении, которого было явно недостаточно для меня, чтобы прочесть выражение его лица и взгляда. А я терялась все больше, будто передо мной незнакомец, а не мужчина, каждый сантиметр тела которого знаю лучше своего.

— Не отказалась бы я сейчас увидеть тот танец, — голос предал меня, отказавшись изображать веселье, за которым я попыталась спрятать неожиданную уязвимость.

— Наш договор был не таким, — покачал головой Грегордиан, усмехаясь и подступая ближе, будто подкрадываясь, становясь прежним и знакомым.

— У нас не было договора. Ты нагло меня шантажировал! — ответила я в тон ему, отступая на шаг.