— Хрен она туда пролезет! — зашипела ему разъяренной коброй, — Он меня хочет! Меня! А она может изголяться сколько угодно, но Грегордиан будет на нее как на пустое место смотреть!

— О, ну наконец-то здравая мысль в твоей голове, Эдна! — тут же изменился в лице асраи, торжествующе ухмыляясь, — А то я уж думал мне тебя придется носом тыкать в очевидное!

Я вдохнула. Выдохнула. Посмотрела в потолок. Ей-богу я теперь понимаю почему Грегордиан швыряет Алево в стену при случае. Будь у меня силы я и сама шваркнула бы его пару раз.

— Ты конечно спас мне жизнь, Алево, но это не меняет того факта, что ты натуральный бессердечный мерзавец! — как можно спокойнее сообщила этому засранцу.

— Спасибо за столь лестную оценку, — чуть поклонился он, — А теперь, если позволишь, я поясню ситуацию с Брит, дабы больше к ней не возвращаться. Как думаешь, что сделает Грегордиан, если узнает, что монна пыталась прикончить тебя до объявления статуса?

— Надеюсь выгонит ее! — я вернулась к одежде.

— Еще разок не подумаешь?

— Она женщина. Не станет же он причинять ей вред, — пробубнела, совершенно в своих словах не уверенная.

— В адекватном состоянии может и нет. Но узнав, что мог лишиться тебя, да еще так глупо, плюс воины, которых он сам отобрал практически вручили тебя Брит в подарочной упаковке… — он сделал театральную паузу, — Море крови и разрушений нам обеспечены.

— Тебе не кажется, что ты преувеличиваешь?

— Ты сейчас пытаешься вытянуть из меня что-то еще о том, как важна для архонта? Женское самолюбие обострилось? — язвительно поддернул Алево.

— Я просто добиваюсь ясности! — надеюсь мне удалось изобразить незаинтересованность. Хотя, судя по ехидному взгляду асраи, нет.

— Эдна, архонт разорвал на куски тех хийсов в Фир Болге раньше, чем хоть одна здравая мысль пробралась в его мозг! И это еще в тот момент, когда он пытался убедить себя и окружающих в том, что ты ничего не значишь для него! А теперь? Минимум: все гости вон, и не факт, что целиком, жесточайшая чистка в рядах воинов и это в то время, когда и так дерьмо, что ты себе и вообразить не можешь прет со всех сторон и каждый, способный сражаться, на счету! Нам только истерики в столице по поводу того, что высокородная монна асраи понесла наказание за попытку покуситься на голема и не хватает для полного счастья! На уязвимого голема, заметь, не способного даже защитить себя в прямом столкновении, что все еще и усугубляет! — в этот момент в тоне Алево не было и намека на насмешку или несерьезность, и я вдруг ощутила себя и правда вздорной и ничего не понимающей эгоисткой, которая ни черта не видит за своими мелочными, по сравнению с остальным, обидами и страхами. Но, с другой стороны, разве и у меня не было для них веских оснований?

— Ты разве хочешь нести ответственность за всех тех, кто пострадает в результате вспышки его гнева? — я покачала головой, — Лично мне наплевать, но прямо сейчас эти осложнения в Тахейн Глиффе абсолютно ни к чему. Если уж в тебе вдруг проснулись кровожадность и мстительность, то считай, что двое безмозглых хийсов уже принесены им в жертву, и больше никогда не примут неверных решений.

— Нет у меня никакой кровожадности! — в конце концов, я просто хотела бы чтобы эта стерва убралась и прихватила с собой всех чертовых кадани, — Если бы ты все мне нормально объяснил…

— То ты бы все равно не перестала беситься по поводу Брит! — отмахнулся Алево, — Ради Богини, ты ведь женщина! И это вместо того, чтобы наслаждаться чувством собственного превосходства и ее поражением при каждой новой с ней встрече.

— Злорадствовать не в моей натуре!

— А жаль. Это весьма приятное ощущение, поверь! Тебе стоит как-нибудь попробовать, тем более, что монна Брит лишь одна из многих, кто явиться и попытается подвинуть тебя от Грегордиана, — я резко обернувшись уставилась на асраи, а он кивнул, — Именно так.

— И что, каждая будет пытаться меня прикончить, так или иначе?

— Не обязательно, но возможно, — сказано так, будто это нечто обыденное, не стоящее особого внимания.

— Умеешь ты вселить оптимизм, — вздохнула я.

— Так, мы идем в храм или еще есть вопросы?

Иииииии раз пошла такая пьянка…

— Есть! — Алево поднял бровь, предлагая их задать, — Невеста Грегордиана. Почему именно она и…

— Стоп! — рявкнул Алево так, что я шарахнулась и мгновенно помрачнел, — Ну-ка скажи мне, Эдна ты ведь не допустила даже на мгновенье в свою голову мысль, что сможешь занять ее место?

— С чего ты…Что? — я очень хотела изобразить возмущение или хотя бы пренебрежение, но и сама почувствовала, что лицо и голос отказались сотрудничать. Потому что…ну че-е-ерт! Раньше, наблюдая за деспотом издали, я фантазировала о том, как быть той женщиной, к которой он возвращается ежедневно, кто обладает правом назвать его своим. И чего уж кривить душой, последние несколько суток подобного рода фантазии посещали меня. Не то чтобы я их не гнала или не осознавала насколько они далеки от воплощения. Но…Да к хренам! Покажите мне ту, что сумеет убить в себе первобытное, абсолютно бесконтрольное желание заграбастать такого мужчину целиком? Женщинам не свойственно желание застолбить, пометить и присвоить? Да не смешите! Разве что только тогда, когда мужчина этого просто не стоит! Да меня разрывает от потребности запрыгнуть на него и скалиться на любую посягнувшую. Постоянно, каждый проклятый раз, когда он появляется в зоне моей видимости и у меня останавливается дыхание. Когда он касается меня, и я хочу навечно прилипнуть к его руке, чтобы никогда не лишаться этого ощущения. Когда он вторгается, так невыносимо глубоко, вынуждая подчиниться его обладанию и отчаянно желая стать той бездонной водой, в которой он утонет навсегда, без возможности на спасение.

— Эдна! — снова рявкнул Алево.

— Я… — что могла кроме как смотреть на него прямо, выдавая себя с потрохами?

— Нет-нет-нет! НЕТ! — Алево выглядел не злым, а скорее уж раздосадованным и огорченным, — Ты даже тени такой мысли не должна допускать, глупая ты женщина. Или это тебя же и разрушит! Зпомни ясно, четко и абсолютно окончательно: ты НИКОГДА не будешь на ее месте! И прежде чем ты надумаешь себе оскорбиться или еще не пойми что скажу — это твое благо, а не поражение!

От его слов я вдруг ощутила себя какой-то совершенно беспомощной, причем окончательно. И от этого стало больно на некоем всеобъемлющем уровне. Когда у боли нет очага или источника, она повсюду.

— Я не могу себе представить, как делить его с другой, — не удержавшись, пробормотала я.

— Женщины! — Алево в сердцах пнул стул, — Делить, говоришь? Эдна, делить можно только нечто, хоть частично принадлежащее тебе! Архонт Грегордиан не принадлежит ни тебе, ни своей невесте! Это он безраздельно владеет вами обеими, и у каждой свое место, и предназначение! Выкинь всю эту опасную чушь из головы сию же минуту и никогда не позволяй ей появиться там снова или я сочту, что проблем от тебя все же больше, чем возможной пользы!

— Хватит угрожать мне! — оскалилась я на него.

— Хватит быть идиоткой! — огрызнулся он в ответ.

Мы стояли друг перед другом, сверля дыры глазами с минуту, а потом Алево опять проделал эту штуку с мгновенной трансформацией агрессии в легковесную насмешливость, за которой не прочесть и тени истинной мысли. И как ни странно, я вдруг последовала за ним в этой эмоционально метаморфозе. Ведь он прав. Хватит быть идиоткой! Я и сама решила жить одним днем, так что в ад любые несбыточные фантазии, которые неизбежно плодят гнетущие мысли о будущем.

— Итак, что тебе рассказать о нашей Богине и ее родне, Эдна? — легкомысленно произнес Алево направляясь к выходу.

— Расскажи все.

Глава 17

Грегордиан мрачно взирал на своего воина-асраи, что прибыл с докладом с самого севера его пределов. Опять плохие новости. По непонятной причине сотнями стали гибнуть деревья шикшы — источника ягод, из которых скогге производили свои восхитительные вина. Каждый день что-то происходило: то загадочное исчезновение главных видов промысловых рыб, на которое приплыли жаловаться островные жители с востока, то стремительные, как молния, нападения невиданного размера и наглости брогге на юге. При этом никаких следов обычно мелких пакостников посланным воинам найти не удалось. Лишь констатировать нанесенный ущерб. Конечно, по сравнению с другими событиями, проблемы скогге, может, и никакая не трагедия — ведь не было пролито ни капли крови его подданных, и, возможно опытные садоводы севера вскоре найдут причину, но все же еще одна темная краска в общей тревожной атмосфере. И на фоне всего этого ему еще приходилось выслушивать взаимные склоки и претензии торговцев, ходящих за Завесу за всяким никчемным барахлом из мира Младших, по поводу повышения цены на товар. Тучи сгущаются, а они в этом видели лишь возможность больше нажиться и не могли договориться лишь между собой о величине барыша.