— На меня смотри! — огрубевшим голосом приказал деспот и, быстро протянув руку, накрыл мои пальцы своими, подстегивая, усиливая давление и наконец сбрасывая за край.

Кончая, я закричала до боли в горле и мои колени подломились. Поймав на лету, Грегордиан перекатился, опрокидывая на спину и буквально влетел в меня, заставив снова заорать и забиться под ним.

— Наказать меня, Эдна? — рычал он, вдабливаясь беспощадно, убивая меня, продлевая и продлевая до бесконечности мою дичайшую эйфорию каждым агрессивным вторжением. — Не. В. Этой. Жизни…

Впившись в мои ягодицы, он втолкнул себя так глубоко, будто уже никогда не собирался разрывать нашего контакта, уткнулся мне в шею и кончил с протяжным, почти болезненным стоном.

— Но попытку я оценил, — пробормотал он сипло в мою мокрую кожу, облизнул и мягко потерся губами. — Над остальным подумаю.

Что это значило? Он говорил о том, что постарается быть повежливее впредь и не станет срываться, стремясь задеть меня нарочно? Мечты-мечты, Аня.

Глава 36

Зная ненасытность Грегордиана, я уже была готова к тому, что он станет выматывать меня до тех пор, пока я не смогу произнести и слова. Хотя наш секс перестал быть взаимным выжиганием дотла сразу после пересечения Завесы, менее выносливым деспот от этого не стал. Изменилось качество, а не количество, и на это мне бы и в голову не пришло пожаловаться. Даже если я ощущала полное изнеможение, засыпая, то после пробуждения все это исчезало бесследно. Не считая сладко-болезненных отзвуков глубоко в теле, которые мне так нравилось смаковать, любое утомление пропадало, и я себя чувствовала новехонькой батарейкой «Энерджайзер». Но, как ни странно, устроив мне транспортировку в купальню и обратно, деспот улегся, расположив меня поверх своего горячего твердого тела, и затих. Его дыхание было спокойным, в отличие от члена под моим животом, однако Грегордиан был совершенно неподвижен, хотя я точно знала, что он не спит. Какое-то время я лежала, наслаждаясь покоем и отзвуками пережитого удовольствия, но потом приподняла голову и взглянула в его лицо в полумраке спальни. Несмотря на кажущуюся полную расслабленность, лицо деспота было напряженным и мрачным, а шрам, из-за странно упавших теней, вообще казался черным росчерком, искажавшим его так пугающе, что я едва не вздрогнула. Грегордиан неотрывно смотрел в потолок, но, стоило мне поднять голову, перехватил мой взгляд. Почти сразу черты его разгладились, слегка утрачивая обычную властную резкость, что почти сбила меня с ног когда-то давно, при первой встрече.

— Не подумай, что я нарываюсь на продолжение банкета, но ты сегодня не такой как всегда, — прошептала, будто кто-то мог нас услышать.

Естественно, я понимала, что в нынешних обстоятельствах нормальному мужику вообще было бы не до секса, но мне нужно как-то вернуться к обсуждению запрещенной Грегордианом темы, а делать это сразу в лоб было чревато. Так что буду подкрадываться потихоньку. Вот она нелегкая участь фаворитки. Это вам не балы-охоты-наряды-побрякушки, как в кино. Кто бы подумал.

— То есть продолжения ты совсем не хочешь? — Грегордиан поднял руку и мягко провел большим пальцем по моей нижней губе. Я невольно прикрыла глаза от удовольствия, которое дарило ласкающее прикосновение его шероховатой кожи.

— Я не это сказала, — обхватила его палец губами и обвела по кругу языком, не прерывая зрительного контакта.

Господи, да-а-а-а! Как же мне дико нравится эта мгновенная и однозначная реакция всего его тела. От резко сузившихся зрачков и мощного вдоха, подбросившего меня на его груди, до моментального, почти конвульсивного напряжения мышц пресса и бедер, не говоря уже о задергавшемся в плену между нами члене. Осознавать, что после всех тех женщин, прошедших через его постель, и изощренных ласк, которые деспот наверняка познал, одно мое почти невинное поддразнивание заводит его с полоборота — просто восхитительно. Не представляю, как я жила без этого раньше и как смогу жить, если неожиданно лишусь. Мысль о возможной потере была неуместной, но, однако, такой яркой и упорной, что подействовала на меня как ведро ледяной воды, и, судя по вновь вернувшейся мрачности, как-то передалась и Грегордиану тоже.

— Не пытайся завести со мной разговор о делах, Эдна, — недовольно проворчал он, схватил за плечи, усадил на себя и тут же толкнулся бедрами, проезжаясь своей твердостью по моей чувствительной плоти.

— Че-е-ерт! — зашипела я от прокатившейся от головы до пяток волны одуряющего удовольствия и тут же соврала, понятия не имею насколько убедительно: — Я и не собиралась о делах.

— Ну да. Еще скажи, что вдруг взволновалась из-за того, что я меньше тебя стал хотеть, — усмехнулся деспот и повторил пытку скольжением, теперь еще и сжав мою грудь.

— Была такая мыслишка, но сейчас она куда-то испарилась, — едва внятно пробормотала я, улыбнувшись. — Но поговорить кое о чем все же хотела.

Грегордиан закатил глаза и раздраженно вздохнул, сдвигая меня ниже. Созерцание его стояка, уже полностью покрытого моей влагой, было не самым хорошим подспорьем для моей адекватности, так что я приклеилась глазами к его лицу.

— Обещаю, что тема разговора никак не касается Хакона и всех тех дурных новостей, что он принес! — протараторила, пока не получила однозначного приказа заткнуться. И, между прочим, вот тут меня сложно было обвинить во лжи. Я ведь и правда понятия не имела, связан ли приезд вероломного братца и эти бредни Эбхи про чудовищ, которых был намерен получить Бели.

— Обещаешь, значит? — переспросил Грегордиан, кажется, слегка расслабляясь и начиная снова провокационно поглаживать мои бедра. — Ну, раз так, то давай поговорим. Насколько припоминаю, мужчин, которые не засыпают сразу после секса, а слушают женскую болтовню, в мире Младших считают внимательными и заботливыми любовниками. Так что я тебя слушаю, Эдна.

Очень смешно! Как будто у нас хоть раз было, чтобы он уснул первым. Не с моей выносливостью против его неутомимости. Ладно, стоит поторопиться, похоже, время разговоров скоро истечет.

— Как бы ты воспринял, если бы я сказала, что некоторое время общаюсь неким существом… — ой, да что теперь-то кругами ходить? — С богиней.

Если Грегордиан и удивился или разозлился, то внешне это никак не отразилось. Он просто смотрел на меня, очевидно, предлагая продолжить. Хороший знак или плохой?

— Ко мне под видом женщины-брауни пришла сестра Дану и… — Чем, собственно, занималась Эбха? — В общем, она рассказывала мне некоторые вещи об этом мире и его истории. Помогала мне легче адаптироваться и воспринимать все окружающее спокойнее.

Ну, можно было и так назвать.

— Это случайно произошло не в тот день, когда я застал тебя совершенно пьяной от вина скогге? — ухмыльнулся наконец Грегордиан, но его глаза как-то нехорошо сузились.

— Вино здесь не при чем! Но и в тот день она была у меня тоже. Прямо перед тем, как пришел ты. И после этого она приходила ко мне еще несколько раз и…

Деспот резко сел и обхватил мое лицо ладонями, но теперь это была совсем не ласка, а жесткое удержание.

— Некое существо постоянно и беспрепятственно являлось к тебе, не имея на это моего позволения, и вело о чем-то беседы, но рассказать об этом ты решила мне только сейчас? — от его тихого голоса у меня побежал мороз по коже.

Ну, опять!

— Грегордиан, вот умоляю, не превращайся снова в твердолобого тирана, который слышит не то, что я говорю, а только то, что хочет услышать сам! — попросила я и погладила его ладони на моих щеках.

Но деспот резко оттолкнул мои руки и практически скинул меня с себя. Вскочив, он заметался по спальне как зверь в клетке, расшвыривая вещи.

— Я тиран только потому, что понимаю, насколько опасен для тебя мой мир, и хочу защитить от любой угрозы, Эдна? — проорал он. — Это делает меня гадом в твоих глазах?

— Да при чем здесь это?! — я встала на колени на постели и следила за его метаниями. — Ты можешь просто дослушать меня?