Я считала раньше Хакона мерзким, коварным ублюдком? Ну, вот прямо сейчас я стала считать его еще и мстительным и манипулирующим засранцем, который даже неспокойную обстановку в государстве в целом готов использовать с целью отплатить за старые обиды. Наверняка, посланника уже просветили о моем пока почти полном невежестве в местных обычаях и тонкостях, вот он и решил, что для его цели — сделать грандиозную гадость Грегордиану — я подойду более чем удачно, напортачив, либо он надеялся таким образом спровоцировать самого деспота на агрессивные и необдуманные поступки. В любом случае, стоя тут столбом, я не найду выхода из сложившейся ситуации. Ведь в том, чтобы спуститься в темницу и пригласить оттуда здоровенную зверюгу на ужин не должно быть ничего сложного, верно? Не верно — читала я в каждом направленном на меня взгляде, но выбора, похоже, нет. Неожиданно среди присутствующих и нервно ожидающих моих действий я заметила Илву. Она смотрела на меня пристально, хоть и храня свое лишенное эмоций выражение. Зачем она пришла? Посмотреть, как я потерплю неудачу? Позлорадствовать или просто потешить любопытство, которое так тщательно скрывала?

— Итак, мне следует спуститься в темницу и, освободив принца драконов, предложить ему разделить с нами пищу тут в этом зале? — уточнила я, ощущая себя человеком, заключающим нечто вроде договора с дьяволом. Судя по взглядам вокруг, заведомо проигрышного.

— Верно, монна Эдна, — продолжая гадко ухмыляться, подтвердил Хакон. — Приведи его сюда как почетного гостя. Никаких ошейников и кандалов. А мы пока подождем.

И он, с видом триумфатора пройдясь по залу, привалился бедром к подоконнику, делая вид, что страшно занят рассматриванием чего-то снаружи. Типа, все, Аня, свободна — можешь идти исполнять. Ну да ладно, мне не привыкать общаться со всякими заносчивыми мудаками, мнящими себя великим начальством. Понасмотрелась еще на работе.

Едва я, в сопровождении моих телохранителей, покинула зал и прошла достаточно, чтобы оказаться в тишине, Сандалф тут же перегородил мне путь.

— Ты не можешь пойти и выпустить его оттуда, Эдна! — категорично рыкнул он.

— Нет? Тогда пойди и сделай это сам. Я могу и тут постоять.

— Ни за что! Мой архонт будет в ярости от потери заложника и запросто меня обезглавит!

— Сандалф, что будет, если этот королевский посланник уедет отсюда с известием, что его приказам тут не подчинились? — тоже встала в позу я.

— Это приравнивается к неподчинению самой сиятельной чете, то есть к измене. Архонт Грегордиан и каждый, кто не покинет Тахейн Глифф, будет объявлен врагом и предателем, и, соответственно, должен будет либо самостоятельно явиться в столицу для казни, либо окажется казнен во время карательного похода.

— И что же, никакого тебе суда и следствия? Никаких поблажек за честную и преданную службу на ваше гребанное государство столько лет? — перевела я взгляд с одного мужчины на другого, наблюдая, как они качают головами.

— Ясно. А теперь давайте проясним. Мне одной совершенно очевидно, что главной целью появления этого Хакона является совсем не перемирие с драконами, а как раз полный его провал, и, значит, любой монарший гнев на голову Грегордиана, которого он только сможет добиться.

— Эдна, думаю, это очевидно всем, и уверен, что многие уже сейчас пакуют вещички, чтобы покинуть Тахейн Глифф, — негромко ответил обычно молчаливый синеглазый красавчик. — Потому что всем к тому же еще понятно и то, что ты совершенно бессильна что-либо сделать. И Хакону это прекрасно известно, так что он, считай, уже победил.

Как же легко готовы сдаться хваленые храбрые асраи. Прямо злость разбирает.

— Да неужели? Вроде как его бирема еще не скрывается в закате, а значит, это спорное заявление. Так что хватит болтать, и показывайте мне дорогу к этому самому принцу.

— Эдна, он даже не станет говорить с тобой! — выкрикнул Хоуг с досадой и поражением в голосе.

— Потому что я не говорю на драконьем? Так найдите переводчика, нет нерешаемых проблем! — огрызнулась я.

— Он не посмотрит на тебя, потому что ты женщина… — Хоук осекся, словно подбирая правильное слово.

— Для дракона ты просто шлюха архонта и сказать тебе хоть слово будет ниже его достоинства. А принять твое приглашение и, не приведи Богиня, пищу из твоих рук — прямое оскорбление! — не стал деликатничать Сандалф.

— И Хакон, конечно же, это знал, — пробормотала я.

— Далеко не всем в государстве известно об обычаях и моральных нормах драконов, но Хакон родился и вырос здесь, в непосредственной близости к границе и, конечно, не может не знать, — подтвердил мою догадку рыжий.

— Вот же изворотливый урод! — от досады я больно прикусила губу. — Ну неужели самому принцу так уж нравится сидеть в подземелье? Он же обладает хоть крупицей здравого смысла и должен пойти на переговоры?

— Эдна, — Сандалф посмотрел на меня с неожиданной от него жалостью. — Даже если он и договорится с тобой, то тут же обманет. Кто ты для него такая, чтобы держать слово? Хакон велел освободить его от ошейника и оков. Едва это случиться — только мы его и видели. И это — в лучшем случае, если не угробит тебя и всех кого сможет. Я вообще не вижу выхода. Как ни посмотри — все оборачивается фиаско. Даже если все выйдет с драконом и Хаконом, что в принципе невозможно, то нас абсолютно точно убьет архонт за подобное самовольство без его ведома.

— Ну, если нас угробит дракон, то об этом не стоит волноваться, — невесело усмехнулась я, вынужденная согласиться, что мы и правда в полном тупике.

Не дракон нам задницы поджарит, так Хакон использует повод, чтобы спустить всех собак, да и Грегордиан явно не будет в восторге, когда вернется и узнает обо всем. Ну, вот и что мне делать?

— Возможно, мне стоит попытать счастья договориться с принцем драконов? — лишенный всякого выражения голос Илвы застал врасплох нас всех. Асраи, увлеченные спором со мной, пропустили ее появление, и теперь мы все уставились на невесту архонта как на призрака. Худощавая и бледная, в сером платье, совершенно неподвижная, с окаменевшим лицом, она в принципе весьма была похожа на приведение. Похоже, асраи вообще были поражены тем, что она внятно заговорила, в отличие от уже более осведомленной об истинной личности Илвы меня.

— Монна Илва, что ты… — забормотал Сандалф, рыская теперь глазами по коридору и выясняя, нет ли тут еще кого.

— И почему бы тебе хотеть это сделать? — я перебила рыжего и, возможно, слишком уж требовательно уставилась на свою почти копию. В конце концов, она помощь предлагает, а я напрягаюсь.

— Тахейн Глифф и мой теперь единственный дом, монна Эдна, — ровно сказала Илва, и как я не прислушивалась, насмешки в ее тоне не засекла. — А архонт Грегордиан — мой единственный защитник, без него никто не будет заинтересован в моем выживании здесь. Разве не логично желать сохранить все как есть?

Я кивнула, соглашаясь, хоть у меня и переворачивалось нутро от самого имени деспота и слова «мой» в одном предложении из ее уст. Но тут, как говорится, не до жиру. Какая разница, как и кем будет решена проблема. Конечно, это, наверняка, повысит шансы Илвы в глазах деспота, если все закончиться благополучно, но подходящее ли время сейчас думать об этом?

— Нет-нет-нет! — почти в унисон стали протестовать мужчины. — Вы сошли с ума? Подставить под дракона не только первую фаворитку, но и невесту архонта?

— Простите, благородные асраи, но ваше мнение тут не учитывается, — сухо ответила Илва и выжидающе посмотрела на меня.

— Ну, тогда попробуйте учесть то, что Хакон именно Эдне велел договориться с принцем! — раздраженно ткнул нам рыжий.

— Не вижу особого препятствия, — невозмутимо вмешалась Илва. — Она — голем, созданный с моей кровью, так что практически мы одна сущность. Приказывая ей, посланник, можно сказать, приказал и мне. Разве он упоминал, что общаться с драконом может лишь часть сущности?

Я не могла не посмотреть на эту девушку с восхищением. Вот что значит расти среди фейри и думать как они.